Кого только не хотела захватить злая Россия в последние пару лет: и Прибалтику (русские прямо спят и видят себя где-нибудь в Таллине), и Швецию (остров Готланд нам жизненно необходим), и Украину (конечно же), да и чего уж там - всю Европу хотят поработить эти русские.
Европейские политики, видимо, просто плохо знают историю. Если бы они ее изучали, то им было бы очевидно, что, если бы Россия захотела захватить какую-либо страну, она бы давно это сделала. Ведь русская армия в прошлом не раз и не два побывала в самых разных европейских столицах.
Сегодня не каждый европеец помнит, что до Берлина наши войска доходили не один раз. Впервые нога русского солдата ступила туда ещё в 18 веке, во время Семилетней войны. Некоторые историки считают – эту войну можно было смело назвать Первой мировой. Ведь именно тогда впервые за всю историю начался настоящий передел Европы. Франция, Пруссия, Саксония, Австрия решили поделить между собой сферы влияния на континенте. А зачинщиком всеевропейской драки стал самый гениальный полководец того времени – прусский император Фридрих Великий.
Фридрих Великий
Именно на стороне Франции и Австрии в войне против Пруссии выступила Россия. И именно русские войска, а не французы или австрияки, смогли захватить Берлин. Мало того, хотя сражение за Берлин наши войска вели практически без огнестрельного оружия, которого у лёгкой кавалерии почти не было, им удалось не только взять главную на тот момент европейскую столицу, но и сделать это практически без потерь.
9 октября 1760 года самая боеспособная часть русской армии – лёгкая кавалерия – впервые за всю историю вошла в столицу европейского государства – главный город Восточной Пруссии Берлин. От увиденного в тот день берлинские горожане были в самом настоящем шоке. По их мнению, город захватили настоящие варвары – дикие и, что обидно и непонятно, почти безоружные. Немцы, привыкшие брить лица, носить напудренные парики и приталенные камзолы, по воспоминаниям очевидцев буквально с открытыми ртами наблюдали, как бородатые русские казаки с пиками наперевес вместо огнестрельного оружия и башкиры с татарами, одетые в меховые бурки и вооружённые средневековыми луками, рысью скачут по главному бульвару Берлина – Унтер ден Линден…
Несмотря на то, что русских немцы восприняли как варваров, даже калмыки и самые дикие казаки из глубинки Российской империи в столице Пруссии вели себя, как настоящие джентльмены. В городе за время пребывания казаков не было зафиксирована ни одного правонарушения, единственное, что сделали русские войска, будучи в Берлине, – забрали себе оружие из всех берлинских оружейных складов. А свои старые и зачастую не работающие кремневые ружья просто выбросили в Шпрее. Кстати, одним из казаков, разоружавших берлинские склады, был тогда ещё никому не известный казак Емельян Пугачёв.
Емельян Пугачев
Мало кто знает, но уже тогда, в XVIII веке в Европе процветала русофобия. К примеру, прусские журналисты писали о дикости, варварстве и трусости русских, тогда же появились и самые первые карикатуры на нашу страну. Когда наша армия вошла в Берлин, русские войска весьма оригинальным способом попытались отучить от русофобии прусскую прессу, писавшую до этого нелицеприятные вещи о нашей стране: на главной площади Берлина выставили виселицу, а под ней сложили все самые русофобские издания, после чего их подожгли. Правда, редакторов и журналистов, выпустивших эти пасквили, трогать не стали. А просто заставили посмотреть на костёр из их трудов.
Это может показаться нелепым, но плодами той русской победы Российская империя воспользоваться не захотела. От взятия Берлина, как и от самой Семилетней войны, наша страна не приобрела никакой выгоды, кроме нового оружия немцев. Мало того, русские казаки простояли в оккупированном городе всего 2 дня, а потом ушли из Европы. Хотя в те дни Российская империя могла бы присоединить к себе половину Европы, наши войска просто ни с чем вернулись на Родину, безвозмездно оказав поддержку австриякам и французам. Французы, кстати, позабыв о благодарности, спустя полстолетия нападут на Россию. Но тогда в Семилетней войне, будучи союзниками России, французы не знали – спустя 50 с лишним лет, уже в 1813 году, русская армия снова будет стоять в Берлине, Дрездене и многих других немецких городах. А потом дойдёт и до самого Парижа, освобождая всю Европу от тирании Наполеона.
29 марта 1813 года свершилось то, чего давно с нетерпением ожидала вся Российская империя, – донские казаки после боёв за парижский пригород Фонтенбло наконец вошли в Париж. Однако это ещё не было полной победой над французами, которые смогли организовать оборону города.
Сражаться приходилось едва ли не за каждую улицу и даже за кладбища. Например - за знаменитое парижское кладбище Пер Лашез.
На нём сегодня похоронены наполеоновские маршалы, известные деятели искусства, писатели, артисты, такие люди, как Оскар Уальд, Ив Монтан, Джим Моррисон. Но знаменито это кладбище ещё и героической обороной несовершеннолетних французских солдат из так называемого батальона «Мари Луизы» – наполеоновского аналога Гитлерюгенд. Здесь между памятников и могильных плит от русских казаков отстреливались последние бойцы наполеоновской армии, до тех пор, пока никого из них не осталось в живых. Так мы снова освободили Европу, только на этот раз не от прусской, а от французской тирании. Но, к сожалению, европейцы сегодня этого не помнят.
В следующий раз наша армия придёт в Европу ровно 100 лет спустя, во время Первой мировой войны, когда Германия, которую мы спасли от оккупации Наполеона, затеяла всеевропейскую бойню, пытаясь расширить свои границы. Возможно, Россия смогла бы поставить агрессоров на место и в этот раз, но в нашей стране произошла революция, и мы вышли из войны. Но тем не менее примеры личного героизма наших воинов в Первую Мировую надолго запомнил весь мир.
К примеру, самый известный пример мастерства и храбрости, о котором узнал весь мир во время Первой мировой войны, показал приказный третьего Донского полка имени Ермака Козьма Крючков.
А произошло это 30 июля 1914 года, когда Крючков с тремя сотоварищами находился в разведке неподалёку от польского городка Калвария и случайно наткнулся там на конный разъезд немецких драгун, состоящий из двадцати семи человек. Сделав залп по немцам из карабинов, казаки бросились врассыпную, а драгуны ринулись за ними в погоню. В итоге Крючкова окружило 11 драгун. Один из них пикой выбил из рук казака огнестрельное оружие, второй сходу рубанул саблей по правой руке. Одной левой Крючков зарубил нескольких человек, а когда противники выбили из левой руки и шашку, казак вырвал пику у одного из драгун и заколол ею оставшихся врагов. В итоге, получив 16 колотых и резаных ран, всего один казак смог убить 11 человек.
Но в 1814 году казакам предстояло драться не в привычных для них условиях, то есть, не в чистом поле. Приходилось сражаться за кварталы и высоты. Самые жестокие бои велись на Монмартре – месте, где находится собор Сак Рекёр и где сегодня зарабатывают на туристах уличные художники.
Но хорошо укреплённые и почти неприступные монмартрские высоты были взяты всего двумя сотнями донских казаков полковника Григория Сергеева, за что тот впоследствии будет награждён орденом святого Георгия 4-й степени.
Спустя 2 дня после штурма последние очаги сопротивления были наконец уничтожены. Утром 31 марта комендант города маршал Мармон подписал капитуляцию Парижа. Унижать маршала торжественным выносом ключей от города российские военачальники не стали. И вошли в Париж безо всяких церемоний.
Одним из свидетелей взятия французской столицы русскими был французский журналист и карикатурист Георг-Эммануэль Опица. Он сделал множество зарисовок для своего новостного издания. Сегодня эти акварели хранятся в московском историческом музее. И именно по ним можно судить о том, как деликатно даже бородатые и диковатые донские казаки вели себя во французской столице.
И это не смотря на то, что за 2 года до этого оккупировавшие Москву французские солдаты вели себя в городе совсем по-другому: насиловали женщин, грабили дома, поджигали целые кварталы.
Помимо казаков или калмыков в Париже стояли вполне европеизированные на вид русские корпуса кирасиров и гвардейцев, но казаками парижане называли абсолютно всех русских. А вскоре, благодаря нашим казакам, в столице Франции появятся новые слова, такие как, например, бистро. Именно словами "быстро-быстро" казаки обращались к парижским кабатчикам. И именно слово «быстро», изменённое французским произношением, станет сначала названием недорогих кафе, а потом и дорогих ресторанов, стилизованных под демократичные закусочные.
Мало того, сами бистро очень быстро стали одним из парижских брэндов, такими, как Эйфелева башня или Лувр.